Не так давно группа ученых Кембриджского университета во главе с Лесли Кнаппом задалась вопросом: верно ли, что бабушка со стороны отца меньше любит внука, чем внучку?
Вопрос занятный потому что, как мы сейчас увидим, он скрывает в себе предположение, будто всякий человек сознательно заинтересован в максимально широком распространении своих генов. Если наша бабушка тоже заинтересована в этом и задумалась, как это сделать получше, ей, конечно, не придет в голову увеличивать число своих собственных детей (потом что рожать она уже по возрасту не может), и она быстро поймет, что нужно способствовать выживанию и благоденствию детей своего сына, ибо в их геномах есть и ее гены. Но каких именно детей — внучков или внучек? Такой вопрос может показаться чудовищным, но с точки зрения генетически заинтересованной бабушки это вполне оправданный вопрос. и в самом деле стоит нам вместе с этой бабушкой заняться генетический бухгалтерией и подсчитать. сколько ее генов у сыновних сыновей и дочерей, то есть у ее внуков и внучек как мы немедленно обнаружим, что у внуков и внучек это число неодинаково. Как же ей их одинаково любить?!
Вот этот микроподсчет. В бабушкином геноме, то есть в наборе бабушкиных хромосом, имеются две хромосомы X, что и делает ее женщиной (в силу чего эти хромосомы называются «женскими»). Хромосомный набор дедушки иной: у него одна хромосома — X, а вторая — У, которая делает его мужчиной и потому гордо именуется «мужской». (На мой взгляд, малоподходящий предмет для гордости, если учесть, что этот У раз в десять короче X — хромосомы и генов содержит раз в 100 меньше.) Проследим за судьбой этих хромосом в следующем поколении. Бабушка может передать своим детям только X, а дедушка — либо X, либо У. Он не может отдать дочери У, ибо это сделало бы ее мужчиной. Эту У он отдает своему сыну.
Следовательно у бабушкиного сына есть бабушкина хромосома X со всеми ее генами и дедушкина хромосома У со всеми ее генами. Перейдем теперь к третьему поколению — внукам и внучкам. Начнем с внучки. Она — женщина, стало быть, у нее обе хромосомы X — одна от ее матери, другая от отца. Но у отца его хромосома X была от бабушки. Стало быть, у внучки 50% Х — генов — от матери, а другие 50% — прямиком от бабушки со стороны отца. Посмотрим теперь на внука. Он — мужчина, стало быть, у него есть гордая хромосома У. От кого она? От отца, ибо его мать, будучи всего лишь женщиной, хромосомы У не имеет. От своей мамы он получил всего лишь хромосому X. Но это означает, что он ни от кого не получил бабушкиной хромосомы X и у него нет никаких бабушкиных X — генов. А у внучки их целых 50%. Так кого же бабушке любить и лелеять? Над кем дрожать? Кто ее Х — гены передаст дальше? То — то!
Тут, правда, может возникнуть вопрос: неужели из — за какой — то одной своей ничтожной хромосомы наша генетически заинтересованная бабушка должна по — разному относиться к детям своего сына? Ведь у человека много и других хромосом, не только X и У, так существенна ли разница на одну хромосому? Оказывается, смотря на какую. Хромосома X очень важна. Хотя ее длина составляет всего 4,4% общей длины наших ДНК, но на ней находится почти 8% всех наших генов — целых полторы тысячи. И многие из них в свою очередь крайне важны, так как их порча (мутация) вызывает серьезные болезни. Разница в полторы тысячи X — генов — это очень существенно. Конечно, какой — нибудь неисправимый женофоб мог бы напомнить, что в организме любой женщины одна из этих ее двух «ужасно важных» Х — хромосом навсегда выключена (чтобы у женщин не было удвоения болезнетворных генов), и вполне возможно, что это как раз бабушкина хромосома. Но мы на это ответим: все — таки вероятность такой невезухи не 100, а всего лишь 50%, может ли бабушка пренебрегать таким шансом?
Нет, бабушка, заинтересованная в распространении своих генов, должна, даже обязана больше любить внучку сына, чем внука сына, и это можно подтвердить эмпирически. Что группа Кнаппа и сделала. В качестве меры разного отношения отцовских бабушек к внучкам и внукам исследователи избрали число выживших детей при наличии и при отсутствии таких бабушек в семье или поблизости. Ученые исходили из того, что, поскольку отцовские бабушки будут больше заботиться о внучках, смертность среди внуков будет выше.
Для проверки своей гипотезы они изучили детскую смертность в грудном возрасте в семи разных странах (Япония, Малави, Эфиопия, Гамбия, Германия, Канада и Великобритания), где бабушки в силу традиций все еще являются интегральной частью семьи. Результаты показали, что во всех семи странах внуки выживают лучше при наличии материнской бабушки, чем отцовской, тогда как отцовские бабушки оказывают лучшее влияние на выживаемость внучек, нежели внуков.
Эти данные были взяты из деревенских архивов не только за разные годы, но даже и за разные столетия, от XVII до XXI, и на разных континентах, что вроде бы еще больше подкрепляет их объективность. Но это лишь усиливает недоумение. Какая же это бабушка подсчитывает, сколько ее генов у внука и внучки, а потом, в зависимости от результатов, по — разному относится к ним? Это только генетик — теоретик сидит себе и считает: у моего двоюродного брата 50% таких же генов, как у меня, а у троюродного — только 25%. Значит, двоюродного брата я должен любить вдвое меньше, чем родного, а троюродного — вчетверо. Такие расчеты когда — то высмеял биолог Холдэн, сказав; «Я, конечно, могу отдать свою жизнь за родных людей, но не меньше, чем за двух двоюродных братьев или за четырех троюродных». Подсчеты распределения генов крайне важны для популяционной генетики и вообще для эволюционной теории, но не они определяют человеческие отношения. Не разум диктует бабушкам меру любви. И вообще откуда бабушкам знать, кто им «генетически ближе»? Вспомним: ведь бабушки были уже в те времена, когда никаких генов вообще еще не было!
